Рассказ ф искандер возмездие краткое содержание. Земфира ибрагимова, каранская основная общеобразовательная школа

Тема рассказа Искандера вынесена в заглавие. Какие синонимы мы можем привести к данному слову? (Возмездие, месть, кара, мщение и так далее.)

Составьте словосочетания со словами Месть и Возмездие . (Кровавая месть, жестокая месть, неотвратимое возмездие, заслуженное возмездие.) Сами словосочетания говорят о том, что человек обязательно должен нести наказание за совершённое зло. Возможно, что оно может быть и свыше.

Для дальнейшего анализа текста нам важно уяснить значение слов Месть и Возмездие .

Месть - это намеренное причинение зла кому-либо с целью отплатить за потери, обиды, страдания.

Слово Возмездие употребляется в тех случаях, когда существует субъективное, то есть личностное представление говорящего о справедливости отплаты, кары за причинённое, совершённое зло. Следует также объяснить значение слов, встречающихся в тексте: Пошухарить, истошный, чача, прикандехать, шкары, корочки .

Месть - явление сложное и противоречивое, его оценка во многом зависит от исторической эпохи, национальных и культурных традиций. Желание отомстить - очень сильное чувство, проявляющееся независимо от того, в какие времена живут люди. Сопротивляться ему бывает очень трудно.

На что похожа месть?

(Месть похожа на пожар в лесу, на смерч, на бумеранг, на водоворот.)

Человек, испытывающий чувство мести, может оказаться в порочном кругу. Важно уметь выйти из него.

Каковы же проблемы, поставленные в тексте?

Круг проблем очень широк. Самая главная проблема - это проблема соразмерности цели и средств, проблема вечных человеческих ценностей: добра и зла, ответственности человека за свою судьбу и судьбу других людей, проблема человеческой личности в обществе.

Как в рассказе Чик приходит к пониманию того, что то унижение, которому подверг Керопчика Мотя, несоразмерно тому, что он совершил?

(Только тогда, когда он оказался свидетелем и соучастником происшедшего.)

Какое наказание придумал сам Чик для Керопчика?

(Сначала он хотел его расстрелять из автомата, затем избить до полного нокаута, затем поставить на колени.)

Обратите внимание на то, что тяжесть наказания становится всё меньше и меньше. Для выражения состояния своего героя автор использует восклицательные предложения. Чика охватила месть, он полон ярости. Тем более что он помнил обиду, которую Керопчик нанёс его брату.

Неужели можно обижать человека, если он мусульманин, негр, еврей или чеченец?

Чик помнил обиду, но когда сам стал невольным соучастником возмездия, произошедшее событие казалось не таким уж важным. Чику стало стыдно. Добрая душа Чика противилась унижению, наказанию, которому подвергал Керопчика Мотя. Он понял, что то наказание, которому подвергался Керопчик, слишком жестоко.

Какой вывод мы можем сделать?

(Нужно уметь соразмерять степень вины и возмездия.)

Ребята, а как решается проблема добра и зла? Можно ли при помощи зла дойти до добра?

(Конечно, нет! Ещё великий Шекспир говорил: “Путём зла не доходят до добра”. И эти слова мы взяли эпиграфом к данному уроку.)

Какие пословицы и поговорки, крылатые выражения можете привести?

(“Тот, кто сеет зло, пожинает раскаяние” - Саади; “Кто не карает зла, тот способствует, чтобы оно совершалось” - Леонардо да Винчи.)

Совершил ли добро Мотя? Почему он наказывает Керопчика? Важно ли ему было, чтоб Керопчик был наказан?

(Для Моти важно было показать, кто в городе хозяин. В Керопчике он увидел прежде всего своего соперника, который так же, как и он, может другим людям диктовать свои “правила жизни”.)

Каждый человек ответственен не только за свою судьбу, но и за судьбу других. Пути Моти и Керопчика разошлись, хотя могли и сойтись. Мотя сел в тюрьму. Керопчик образумился, стал работать.

Не только образ Керопчика, но и образ Чика дан в развитии. Чик потерял интерес к людям с холодными стальными глазами, он стал их обходить стороной.

Произведение написано в жанре рассказа, и в этом есть преимущество. Острое, быстрое развитие сюжета позволяет ярче выявлять поступки и действия персонажей.

В систему образов входят главные герои - Чик, Керопчик, Мотя; второстепенные - Алихан, Пити-Урия, нервный домовладелец; эпизодические - военный, друзья Керопчика, лавочники и просто случайные люди.

Композиция и сюжет произведения позволяют ярче раскрыть образы главных героев. Действие завязывается, когда у выхода с базара появляется Керопчик и опрокидывает лоток Алихана.

Автор в начале рассказа использует приём антитезы: прошёл дождь, сверкало солнце, но на Алихана надвигались тучи. Дано также противопоставление образов Керопчика и Алихана. Керопчик - бездельник, Алихан - трудяга. Автор использует эпитеты: Керопчик - небольшого роста, коренастый, с прозрачными глазами безумной козы; Алихан - высокий, сутуловатый, с неограниченной доброжелательностью в голосе. Автор хотел сказать о том, что это совершенно разные по существу люди.

Далее развитие действия идёт по возрастающей. Чик жаждет мщенья. И вдруг неожиданно по толпе прошёл испуганный, благоговейный шелест. Появляется Мотя. Для описания внешности и поступков героя автор использует эпитеты Рослый, здоровый, неслыханная дерзость .

Автор второй раз использует приём ретроспекции. Мы знакомимся с прошлым Моти. Год назад он появился в городе и возвысился над местной приблатнённой мелкотой, совершая внезапные нападения на магазины. Мотя ходил в матросском костюме, с медалью «За отвагу», тяжёлыми шагами усталого хозяина. Но глаза его выражали всегда одно и то же - спокойный брезгливый холод. Дальше идёт психологизация образа. Глаза - зеркало души. Значит, и душа у него холодная. Используя метафору “тёмным путём”, автор хочет сказать, что он получил медаль нечестным образом.

Но ведь именно Мотя заступился за Алихана, за честного человека. Значит, и он честен? Нет! Это не заступничество, это борьба за влияние! Каждый ищет себе место под солнцем.

Кульминация - наказание Керопчика. А почему Мотя не говорит, за что? А разве Керопчик говорил Алихану, за что? Для Чика было очень важно, чтоб Керопчик знал, за что. Кульминация играет очень важную роль в становлении образа Чика. Он осознал всю тяжесть положения и Керопчика, и свою.

Чик, некогда восхищавшийся глазами Моти, вдруг понял, что глаза его выражали одно: человек достоин презрения, потому что он беззащитен против пули и ножа.

Сильно изменяется поведение Керопчика после того, как Мотя угостил его сигаретой. Автор использует символ. Сигарета - символ примирения. Выпитое вино тоже символ примирения. Произнесённый тост - тоже символ мира. Но главное в том, что Керопчик признал силу Моти. Нервный домовладелец льстит Моте, говоря, что город не так дрожит, когда пролетает “юнкерс”, как дрожит, когда проходит по его улицам Мотя. И он боится, и жена его испугалась. Но развязка наступила. Мотя наказан.

Обратим внимание на временную организацию текста. Время, которое в начале текста соответствует своему течению, начинает постепенно растягиваться для героя, время течёт слишком медленно, возмездие, по его мнению, должно свершиться как можно раньше, но оно затянулось. Конец рассказа примечателен тем, что время сжимается. Лето - зима, арест Моти. Керопчика два раза арестовывают по мелочам, он работает на базаре. Несколько лет - как одно мгновение. Время в тексте комбинируется, говорится о настоящем, о будущем и о прошедшем. Автор использует глаголы разного вида (совершенный - Появился, возвысился ; несовершенный - Заглядывал, кивал ).

Своеобразной является речь Моти. Он немногословен, больше действует, чем говорит: Положь, поди вымой, пошли, сымай, корочки, шкары . Предложения-приказания или же назывные предложения, неполные предложения с умолчаниями. Речь и Моти, и Керопчика пестрит жаргонизмами: Шкары, корочки, прикандехать, оттягивать . В тексте очень много восклицательных предложений. Они создают эмоциональный эффект. Соединение несочетаемых слов также создаёт выразительный эффект: Ненавидящие ранки, смертельное упорство .

Одно из ключевых значений в тексте имеют имена. Мотя - мот, мотает (мотает деньги, мотает срок в зоне). Чик, Керопчик - ассоциация с чем-то незначительным, несовершенным, несложившимся. И Чик, и Керопчик прежде всего ещё несложившиеся люди, они пока только копировали поведение других людей, в частности - блатных. Эти имена схожи скорее с прозвищами. Алихан - что-то большое, важное, значительное - хан. И именно на него подняли руку. Нельзя поднимать руку на труженика, честного человека, и вообще на другого человека.

Образ Моти антигуманен, сила его античеловечна. Мотя считает, что только такие, как он, имеют право на жизнь, других людей он презирает, хотя живёт за их счёт.

Чик, Керопчик сумели выйти из порочного круга, они изменились. А Мотя? Сможет ли он выйти из порочного круга? Вряд ли. А почему? У него холодное, ледяное сердце, он бездушен. Он не осознаёт своей вины. Он будет всегда прав. И это не позволит ему взглянуть на себя со стороны, оценить свои поступки. Он будет вертеться в порочном кругу. Что же, каждый выбирает сам. Выбор и за Мотей.

Как скачать бесплатное сочинение? . И ссылка на это сочинение; Нравственные проблемы в рассказе Фазиля Искандера «Возмездие» уже в твоих закладках.

Дополнительные сочинения по данной теме

собственным интересам

внутреннего состояния

художественной литературы

Чик шел домой, взволнованный всем случившимся и воодушевленный предстоящим возмездием, ожидающим Керопчика. Чик давно ненавидел Керопчика. Он ненавидел его еще с довоенных времен, о чем Керопчик, конечно, не подозревал.

В тот день Чик сидел на верхней трибуне стадиона и смотрел футбольный матч. Недалеко от него на верхней же трибуне сидел его старший брат. И вдруг он услышал, что дразнят его старшего брата.

Мусульманин? Ислам-бек! - выпевали они гнуснейшими голосами.

Как настрадался тогда Чик в обиде за брата! И как гнусна была сама омерзительная бессмысленность этой дразнилки. Ну, предположим, то, что они мусульмане, это более или менее верно… Но при чем тут Ислам-бек?! В роду у Чика и его брата не было никакого Ислам-бека, и этот подлец об этом хорошо знал.

С каким горьким презрением поглядывал Чик на брата, особенно раздражала его стрижка «под бокс», которую самое время было оправдать. Поймай и избей их, думал Чик, ты же сильнее их, я же знаю. Но брат сидел и молчал или изредка поворачивался к ним и бросал им какие-нибудь бесплодные угрозы, которые еще больше подхлестывали их.

Все удовольствие от футбольного матча было тогда для Чика испорчено. И хотя с тех пор уже прошло много лет, а брат Чика уже давно был в армии, но, как только Чик вспоминал тот день, настроение у него портилось.

Чик сам не мог понять до конца, почему это так. Может быть, дело в том, что дразнили его старшего брата. Если бы дразнили самого Чика, было бы не так обидно. Он это знал.

Но главное все-таки заключалось в самой бессмысленности этой дразнилки, в уверенном торжестве этой бессмысленности, которая была написана на воздетом вверх на трибуны лице Керопчика, в сиянии его прозрачных козьих глаз. Он как бы говорил всем своим обликом брату Чика: вот тебе кажется, что ты давным-давно забыл о своем мусульманстве, вот тебе кажется, что Ислам-бек не имеет к тебе никакого отношения, но именно поэтому мы тебя будем так дразнить, и тебе от этого будет очень обидно.

И вот сегодня этот самый Керопчик так подло обидел дядю Алихана - и вдруг появился сам Мотя и при всех сказал, что Керопчик свое получит.

Возмездие, возмездие! Ну, теперь, Керопчик, держись! Чик по-разному представлял месть Моти. Иногда ему представлялось, что тот избивает Керопчика до полного нокаута. Иногда ему представлялось, что он ставит Керопчика на колени перед самым лотком Алихана и, велев ему так стоять весь день до самого закрытия базара, сам уходит по каким-то своим делам. Чик даже представлял, что Алихан, глядя на Керопчика своими круглыми персидскими глазами, делает ему знаки, чтобы тот стал на ноги и немного поразмялся, но Керопчик продолжает стоять в униженной позе, потому что так приказал сам Мотя, по прозвищу Деревянный, потому что его не берет ни одна пуля. Чик даже представлял себе все того же лавочника, возле которого стоял Алихан, он представлял, как этот лавочник высовывается из-за прилавка и смотрит вниз на Керопчика, как бы удивляясь непомерной глубине его падения.

В течение ближайших дней Чик лихорадочно искал на улицах города, на базаре и в парках встречи с Мотей или Керопчиком.

Несколько раз он мельком видел Керопчика, но по лицу его никак нельзя было понять, что возмездие совершилось. Мотю он тоже дважды за это время встречал на спортплощадке и несколько раз бросал на него жгучие, тоскующие по возмездию взгляды. Но понимал ли его Мотя, Чик не мог сказать, а сам напомнить ему об обещанном возмездии не решался.

Примерно через неделю после случая с Алиханом Чик пришел в парк кататься на «гигантских шагах» и вдруг увидел здесь Керопчика. Тот сидел со своими дружками под огромной сосной и играл в «очко».

Увидев Керопчика, Чик почувствовал приступ тоски по возмездию. Он не стал дожидаться своей очереди, чтобы покататься, а тихонько вышел из парка, решив во что бы то ни стало найти Мотю.

В таком удобном виде, как сейчас, за это время он Керопчика нигде не встречал. До этого он его встречал мельком, а сейчас Керопчик сидел под сосной и играл в карты, и Чик знал, что это надолго.

Чик был так возбужден, что решил: будь что будет, но если он найдет Мотю, то обязательно напомнит ему об обещанной мести.

Первым делом Чик отправился на спортплощадку, где любил отдыхать Мотя. Спортплощадка была расположена совсем близко от парка, в двух кварталах от него. И надо же, чтобы Чику наконец так повезло! Только он подошел к ней, как увидел человека, спящего под шелковицей. Это был он. Чик был в этом уверен. Да там и не осмелился бы никто отдыхать, зная, что это место облюбовал сам Мотя.

Сердце у Чика бешено заколотилось. Он вошел в ворота спортплощадки. Он пошел по лужайке к шелковице, стараясь шуметь травой, чтобы Мотя его услышал.

Услышав эти шаги, Мотя приподнял голову, спросонья зевнул и посмотрел на Чика. Чик поздоровался с ним и, ничего не говоря, бросил на него взгляд, полный такого тоскливого напоминания, что, кажется, Мотя догадался. Во всяком случае, он еще раз зевнул и вдруг сам спросил у Чика:

Керопчика не видел?

Видел, - ответил Чик, едва сдерживая прихлынувший восторг, - в детском парке в карты играет.

Чик невольно, но отчасти и сознательно придал своему голосу такую интонацию: ему ли после обещанного Мотей возмездия спокойно играть в карты?!

Приведи его сюда, - сказал Мотя и, лениво вынув из кармана папиросы «Рица», закурил.

Сейчас, - сказал Чик и, выбравшись на улицу, изо всех сил помчался к парку.

У входа в парк он остановился и отдышался. Он боялся, что Керопчик что-нибудь заподозрит и сбежит. Нельзя вспугивать дичь раньше времени! Он спокойно подошел к играющим в карты.

Керопчик, - сказал Чик, - тебя Мотя зовет…

А где он? - спросил Керопчик, не вынимая изо рта папиросы и подымая над картами свои, сейчас прищуренные от дыма, прозрачные козьи глаза.

На спортплощадке, - сказал Чик.

А что он хочет? - спросил Керопчик.

Чик окончательно уверился, что Керопчик ничего не знает о ждущем его возмездии.

Не знаю, - сказал Чик, - он спросил меня: «Керопчика не видел?» Я сказал: «Видел». Тогда он сказал: «Приведи его сюда».

Теперь все игравшие в карты бросили играть и прислушивались к тому, что говорит Чик.

Ты с ним дела не имел? - спросил один из игравших.

Никогда, - сказал Керопчик и пожал плечами.

Ну пойди, - сказал тот, что держал колоду, - раз Мотя зовет, значит, что-то хочет узнать.

Я сейчас прикандёхаю, - сказал Керопчик и, сунув во внутренний карман пиджака кучу мятых денег, лежавших возле него, встал.

Он отряхнулся и, плотнее заложив в брюки сбившуюся рубашку, затянул пояс.

Чик и Керопчик вышли из парка и пошли в сторону спортплощадки. Чик заметил, что Керопчик, пока они выходили из парка, шел бодро, но потом приуныл.

А вид у него какой? - спросил Керопчик.

Обыкновенный, - сказал Чик.

Они свернули в глухой переулок, в конце которого была спортплощадка.

Братуха пишет? - вдруг спросил Керопчик.

Да, - сказал Чик и почувствовал, как что-то в нем кольнуло.

Он вспомнил, что брат его и после того футбольного матча много раз мирно встречался и разговаривал с Керопчиком. Это Чик помнил обиду, но сейчас она ему показалась не очень важной.

Хороший парень был, - сказал Керопчик про брата. Чик промолчал.

Привет, Мотя! - бодро сказал Керопчик, когда они подошли. Мотя ничего не ответил и продолжал сидеть. Он даже не поднял головы. Во рту у него дымилась папироса.

Ты меня звал? - спросил Керопчик. Мотя опять ничего не ответил, а, тяжело поднявшись и не вынимая папиросу изо рта, сказал:

Раздевайся…

За что, Мотя?! - удивился Керопчик.

За… - спокойно ответил Мотя и лениво наотмашь ударил Керопчика по лицу. Голова Керопчика мотнулась назад.

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Фазиль Искандер
Возмездие

Чик стоял рядом с дядей Алиханом, продававшим сласти у входа на базар, когда с базара вышел Керопчик с тремя друзьями. Чик сразу почувствовал, что Керопчик и его друзья очень весело настроены и что это не к добру.

Они выпили на базаре чачи, и желание повеселиться настигло их у выхода с базара. Чик это сразу почувствовал.

– Хош1
Настроение.

Имею пошухарить, – сказал Керопчик и остановился вместе с друзьями.

Слева от входа под навесом лавки стоял Алихан со своим лотком, набитым козинаками и леденцами, а справа от входа расположился чистильщик обуви Пити-Урия.

Только что прошел дождь. Пережидая его, Чик остановился под навесом возле Алихана, но уже сверкало солнце, и Чик собирался уходить домой, когда появился Керопчик со своими друзьями.

Небольшого роста, коренастый, Керопчик посмотрел вокруг себя своими прозрачными глазами безумной козы. Сначала он посмотрел на Пити-Урию, который барабанил щетками по дощатому помостику, куда клиенты ставят ногу, но под взглядом Керопчика перестал стучать.

Керопчик перевел взгляд на Алихана и, решив, что с Алиханом ему интереснее повеселиться, подошел к нему.

Чик почувствовал тревогу, но Алихан почему-то ничего не почувствовал. Высокий, сутуловатый, он стоял над своим лотком, уютно скрестив руки на животе.

– Салам алейкум, Алихан, – сказал Керопчик, еле сдерживая подпиравшее его веселье.

Чик понял, что Керопчик уже что-то задумал. Друзья его тоже подошли к Алихану, весело глядя на него в предчувствии удовольствия. Алихан и тут не обратил внимания на настроение друзей Керопчика.

– Алейкум салам, – отвечал Алихан на приветствие, голосом показывая неограниченность своей доброжелательности.

– Ты почему здесь торгуешь, Алихан? – спросил Керопчик, словно только что заметил его лоток.

– Разрешениям имеем, Кероп-джан, – удивляясь его удивлению, отвечал Алихан.

– Кто разрешил, Алихан?! – еще больше удивился Керопчик, подмигивая друзьям, уже корчившимся от распиравшего их веселья.

Алихан и на подмигивание его не обратил внимания.

– Милициям, Кероп-джан, – ответил Алихан, слегка улыбаясь чудаческой наивности Керопчика, – начальник базарам, Кероп-джан.

– У меня надо разрешение спрашивать, Алихан, – назидательно сказал Керопчик и легким толчком ноги опрокинул лоток. Стеклянная витрина лотка лопнула, и часть сладостей высыпалась на мокрую булыжную мостовую.

Керопчик и его друзья повернулись и пошли к центру города. Они шли, подталкивая Керопчика плечами и показывая ему, как это он здорово все проделал.

Алихан молча смотрел им вслед. Губы его безропотно шевелились, а в глазах тлела тысячелетняя скорбь, самая безысходная в мире скорбь, ибо она никогда не переходит в ярость.

Сердце Чика разрывалось от жалости и возмущения подлостью Керопчика и его друзей. О, если бы у Чика был автомат! Он уложил бы всех четырех одной очередью! Он строчил бы и строчил по ним, уже упавшим на землю и корчившимся от боли, пока не опустел бы диск!

Но не было у Чика никакого автомата. Он держал в руке базарную сумку и молча смотрел вслед удаляющимся хулиганам.

Алихан постоял, постоял и вдруг, опираясь спиной о стенку лавки, возле которой он стоял, сполз на землю и, сев на нее, стал плакать, прикрыв лицо руками и вздрагивая тощими сутулыми плечами.

Лавочник высунулся из-за прилавка и удивленно посмотрел вниз, словно стараясь разглядеть дно колодца, в который опустился Алихан.

– Дядя Алихан, не надо, – сказал Чик и, нагнувшись, стал подбирать леденцы и липкие от меда козинаки, сдувая и выковыривая из них соринки.

Чик подумал, что если их вымыть под краном, то еще вполне можно продать. Он собрал все, что высыпалось, и вложил обратно в лоток через пролом разбитого стекла. Он отряхнул руки, как бы очищая их от медовой липкости, а на самом деле показывая окружающим, что ничего не взял из того, что высыпалось из лотка. Он это сделал бессознательно, как-то так уж само собой получилось.

Вокруг Алихана сейчас столпились лавочники из ближайших лавок, знакомые и просто случайные люди.

– Он сказал: «Хош имею пошухарить», – рассказывал Пити-Урия вновь подходившим. – Я думал, ко мне подойдет, а он прямо подошел к Алихану…

И вдруг Чик почувствовал, что по толпе прошел испуганный и одновременно благоговейный шелест. Некоторые стали незаметно уходить, но некоторые оставались, шепча вполголоса:

– Мотя идет… Тише… Мотя…

По тротуару, ведущему ко входу на базар, шел Мотя Пилипенко. Это был рослый, здоровенный парень в сапогах и матросском костюме с медалью «За отвагу» на бушлате.

Год тому назад он появился в Мухусе и сразу же настолько возвысился над местной блатной и приблатненной мелкотой, что никому и в голову не приходило соперничать с ним. Считалось, что его и пуля не берет, и потому он имел прозвище Мотя Деревянный.

О его неслыханной дерзости рассказывали с ужасом и восхищением. Простейший способ добычи денег у него был такой. Говорят, он входил в магазин со своим знаменитым саквояжем, вызывал заведующего и, показывая на саквояж, тихо говорил:

– Дефицит… Закрой двери…

Заведующий выпускал покупателей, приказывал продавцу закрыть дверь и подходил к прилавку, куда Мотя ставил свой саквояж. Мотя осторожно открывал саквояж, заведующий заглядывал в него и немел от страха – на дне саквояжа лежали два пистолета.

Заведующий подымал глаза на Мотю, и тот, успокаивая его, окончательно добивал.

– Эти незаряженные, – кивал он на пистолеты, лежавшие в саквояже, – заряженный в кармане.

После этого заведующий более или менее послушно вытаскивал ящик кассы и вытряхивал его в гостеприимно распахнутый Мотей саквояж. Мотя закрывал саквояж и, уходя, предупреждал:

– Полчаса не открывать…

Так, говорили, он действовал в самом Мухусе и в окрестных городках.

Чик не только слыхал о Моте, но и довольно часто видел его. Дело в том, что недалеко от улицы, на которой жил Чик, был довольно глухой переулок и в конце этого переулка находились баскетбольная и волейбольная площадки. Между ними травянистая лужайка, на которой росла шелковица.

Мотя почему-то любил приходить сюда отдыхать. Он или спал на траве под деревом, или, опершись подбородком на руку, лениво следил за игрой, и его глаза выражали всегда одно и то же – спокойный брезгливый холод.

И глаза Моти (что скрывать!) были источником тайного восторга Чика. Чик знал, что именно такие глаза были у любимых героев Джека Лондона. Ни у одного из знакомых Чика не было таких глаз. Чик иногда украдкой всматривался в зеркало, чтобы поймать в глубине своих глаз хотя бы отдаленное сходство с этим выражением ледяного холода, и с грустью вынужден был признать, что ничего похожего в его глазах нет.

Может быть, дело в том, что глаза у Чика были темные? Кто его знает. Но до чего же Чик любил эти стальные глаза, выражающие ледяной холод или презрение к смерти. Иногда Чик думал: согласился бы он потерять один глаз, чтобы второй глаз стал таким? Чик не мог точно ответить себе на этот вопрос. С одной стороны, ему все-таки было бы неприятно становиться одноглазым, а с другой стороны, он не был уверен, что одинокий, хотя и источающий ледяной холод, глаз может производить то впечатление, которое производили глаза Моти. Мотя, конечно, не мог не заметить восхищенных взоров Чика, когда тот издали на спортплощадке любовался им, но, разумеется, Чик с ним никогда не разговаривал, тем более на эту тему. Однажды на спортплощадке Мотя хотел Чика послать за папиросами, но Чик не успел подойти, как один из мальчиков постарше Чика выхватил у него деньги и побежал сам.

И вот сейчас Мотя, сверкая своей медалью, приближался к ним. Говорили, что он эту медаль получил не на фронте, а каким-то темным путем. Чик этому почему-то не хотел верить, хотя одновременно и восхищался дерзостью, с которой Мотя носил эту медаль, если она не заслужена…

…Мотя подходил тяжелыми шагами усталого хозяина. Поравнявшись с толпой и не понимая, в чем дело, он остановился и сумрачно оглядел толпу. Толпа раздвинулась, и Мотя увидел Алихана, сидящего на земле и плачущего рядом со своим разбитым лотком.

– Кто? – спросил Мотя, с брезгливым холодком оглядывая толпу.

Взгляд его говорил: то, что вы не способны кого-нибудь защитить, это я и так знаю, но сделайте то, что вы можете сделать: назовите виновника.

Толпа несколько секунд смущенно молчала: все жалели Алихана, но никому не хотелось осложнять себе жизнь.

– Керопчик! – первым крикнул Пити-Урия, и сразу же все закивали, показывая, что это правда…

– Говорит: «Хош имею пошухарить», – продолжал Пити-Урия, – подошел и ногой перевернул…

Так сказал Мотя и, скользнув холодными глазами по Чику (Чик одновременно почувствовал страх и восхищение), тяжелыми шагами хозяина прошел на базар.

– Мотя, сапоги почистить?! – крикнул ему вслед Пити-Урия, но тот ничего не ответил. – Он у меня всегда чистит, – добавил Пити-Урия, оглядывая редеющую толпу, – все знают…

– Дай бог мне столько здоровья, – сказал лавочник, снова высовываясь из лавки и оглядывая сверху Алихана, словно удивляясь, что тот все еще не поднялся, – сколько крови потеряет Керопчик…

– Мусульманин? Ислам-бек! – выпевали они гнуснейшими голосами.

Как настрадался тогда Чик в обиде за брата! И как гнусна была сама омерзительная бессмысленность этой дразнилки! Ну, предположим, то, что они мусульмане, это более или менее верно… Но при чем тут Ислам-бек?! В роду у Чика и его брата не было никакого Ислам-бека, и этот подлец об этом хорошо знал.

И вот сегодня этот самый Керопчик так подло обидел дядю Алихана – и вдруг появился сам Мотя и при всех сказал, что Керопчик свое получит.

Несколько раз он мельком видел Керопчика, но по лицу его никак нельзя было понять, что возмездие свершилось. Мотю он тоже дважды за это время встречал на спортплощадке и несколько раз бросал на него жгучие, тоскующие по возмездию взгляды. Но понимал ли его Мотя, Чик не мог сказать, а сам напомнить ему об обещанном возмездии не решался.

– Керопчика не видел?

– Видел, – ответил Чик, едва сдерживая прихлынувший восторг, – в детском парке в карты играет.

– Приведи его сюда, – сказал Мотя и, лениво вынув из кармана папиросы «Рица», закурил.

– Сейчас, – сказал Чик и, выбравшись на улицу, изо всех сил помчался к парку.

– Керопчик, – сказал Чик, – тебя Мотя зовет…

– А где он? – спросил Керопчик, не вынимая изо рта папиросы и подымая над картами свои, сейчас прищуренные от дыма, прозрачные козьи глаза.

– На спортплощадке, – сказал Керопчик.

– А что он хочет? – спросил Керопчик. Чик окончательно уверился, что Керопчик ничего не знает о ждущем его возмездии.

– Не знаю, – сказал Чик. – Он спросил меня: «Керопчика не видел?» Я сказал: «Видел». Тогда он сказал: «Приведи его сюда».

Теперь все игравшие в карты бросили играть и прислушивались к тому, что говорит Чик.

– Ты с ним дела не имел? – спросил один из игравших.

– Никогда, – сказал Керопчик и пожал плечами.

– Ну пойди, – сказал тот, что держал колоду, – раз Мотя зовет, значит, что-то хочет узнать.

– Я сейчас прикандехаю, – сказал Керопчик и, сунув во внутренний карман пиджака кучу мятых денег, лежавших возле него, встал.

Он отряхнулся и, плотнее заложив в брюки сбившуюся рубашку, затянул пояс.

– А вид у него какой? – спросил Керопчик.

– Обыкновенный, – сказал Чик. Они свернули в глухой переулок, в конце которого была спортплощадка.

– Братуха пишет? – вдруг спросил Керопчик.

– Да, – сказал Чик и почувствовал, как что-то в нем кольнуло.

– Хороший парень был, – сказал Керопчик про брата.

Они вошли в нее. Мотя сидел на траве и ожидал их.

– Привет, Мотя! – бодро сказал Керопчик, когда они подошли.

Мотя ничего не ответил и продолжал сидеть. Он даже не поднял головы. Во рту у него дымилась папироса.

– Ты меня звал? – спросил Керопчик. Мотя опять ничего не ответил, а, тяжело поднявшись и не вынимая папиросу изо рта, сказал:

– Раздевайся…

– За что, Мотя?! – удивился Керопчик.

– За… – спокойно ответил Мотя и лениво наотмашь ударил Керопчика по лицу. Голова Керопчика мотнулась назад.

– За что, Мотя?! – снова спросил он.

– За… – спокойно повторил Мотя, – раздевайся…

Чику стало ужасно неприятно. Но почему он ему не говорит, за что, подумал Чик, и, главное, почему он его раздевает?!

Керопчик молча снял пиджак и протянул его Моте. Чик вспомнил, как он небрежно впихивал деньги в карман пиджака.

– Держи, – кивнул Мотя Чику.

Чику стало совсем неприятно, но возразить он не посмел. До сих пор он был свидетелем возмездия, о котором так мечтал, а теперь стал как бы его со-участником. Чик держал пиджак на полусогнутой руке, стараясь как можно меньше притрагиваться к нему.

– Раздевайся, – снова сказал Мотя и выплюнул окурок.

– За что?! За что, Мотя? – отчаянно спросил Керопчик.

– Я же сказал. – Мотя снова тяжело и лениво ударил Керопчика по лицу.

Голова Керопчика опять отмотнулась. Он расстегнул рубашку и стянул ее с себя, обнажая голую грудь, на которой был наколот орел, уносящий девушку. Наколка эта сейчас показалась Чику жалкой.

Керопчик положил рубашку на пиджак.

– Корочки, – приказал Мотя.

Керопчик поспешно снял свои туфли и, не зная, как их вручить Чику, замешкался.

– Свяжи шнурками, чудило, – посоветовал Мотя, и Керопчик стал поспешно связывать шнурки туфель неслушающимися пальцами. Наконец он их связал и перекинул связанные туфли через полусогнутую руку Чика.

Чем больше тяжелела рука Чика, тем сильнее он чувствовал свое участие в том, что делал Мотя, и ему это было ужасно неприятно. Кроме этого, он еще боялся, что кто-нибудь из редких прохожих на этой улице окажется знакомым и донесет тетушке, что он принимал участие в грабеже.

Но редкие прохожие не обращали внимания на то, что происходило здесь.

В конце спортплощадки стоял домик, выходивший окнами на спортплощадку. Там жил один нервный тип, ненавидевший эту спортплощадку, потому что мяч иногда попадал в окна его домика. Это случалось очень редко, потому что домик стоял достаточно далеко, но хозяин все равно был очень нервным и, бывало, часами следил из окна в ожидании, когда мяч перелетит в его дворик или попадет в окно.

Сейчас он стоял у окна, и даже издали было видно, что он таращит белки глаз и как бы рвется выпрыгнуть в окно. Жена, стоя за ним, удерживала его. Чик понимал, что его не столько удерживает жена, сколько собственный страх.

Неужели он его и брюки заставит снять, с ужасом подумал Чик, когда Керопчик повесил ему на руку свои перевязанные шнурками туфли.

– Шкары, – приказал Мотя, словно отвечая Чику.

– Хоть скажи, за что! – снова отчаянно попросил Керопчик. Лицо его побледнело, и только на щеке, куда его дважды ударил Мотя, горело красное пятно.

– Я же тебе сказал, – спокойно отвечал Мотя. – Повторить?

Керопчик, расстегнув пояс, стал дрожащими руками снимать брюки и долго не мог вытащить ногу из одной штанины, наконец, вывернув ее, снял брюки и положил их на уже немеющую руку Чика.

Теперь Керопчик стоял в носках и сатиновых трусиках, и орел, уносящий девушку, наколотый на его груди, казался еще более нелепым.

Чику стало его страшно жалко. Ему стало стыдно, что все это случилось благодаря его стараниям. Чтоб уменьшить этот стыд, он старался припомнить, как Керопчик дразнил его старшего брата, как тогда ему было больно и тяжело слышать его гнусное пение, он старался вспомнить, как Керопчик нагло опрокинул лоток Алихана, но все это сейчас почему-то казалось не таким уж важным по сравнению с унижением, которому подвергал его Мотя.

«Неужели он его в таком виде заставит пройти по городу и неужели я должен буду идти рядом и нести его одежду?» – с тоскливым отчаянием думал он.

Когда Керопчик положил, вернее, даже повесил брюки на согнутую руку Чика, нервный домовладелец схватился за голову, а потом решительным движением высунулся из окна, словно хотел выпрыгнуть, но жена его опять удержала. Из другого окна выглядывали трое черноглазых детишек и с большим любопытством следили за происходящим на спортплощадке.

– Ну, теперь трусы, – сказал Мотя, – а носки можешь оставить.

– Трусы я не сниму, – вдруг сказал Керопчик и еще сильнее побледнел.

В его прозрачных глазах появилось выражение смертельного упорства загнанной козы. Он приподнял голову и прямо смотрел на Мотю, ожидая удара.

Мотя не стал его ударять, а спокойно вынул из бокового кармана финский нож. Страх и ужас сковали Чика. Неужели он его будет убивать, мелькнуло у него в голове, как же это может быть?

– Сымай, – сказал Мотя и посмотрел в глаза Керопчика своим холодным, брезгливым взглядом.

– Не сниму, – сказал Керопчик тихо и еще больше побледнел.

Мотя взял свой финский нож за лезвие и, оставив острие свободным пальца на три, наклонился и всадил нож в голое волосатое бедро Керопчика.

Приступ тошноты подкатил к горлу Чика. Керопчик неподвижно стоял и только слегка дернулся, когда нож вошел ему в ногу. Мотя разогнулся и посмотрел на Керопчика своими холодными глазами, и вдруг Чику показалось, что он понял смысл выражения его глаз: человеческое тело беззащитно против ножа и пули и потому сам человек достоин презрения.

Густая пунцовая капля крови появилась на том месте, куда Мотя всадил нож. И только Чик удивился, что оттуда не идет кровь, как Керопчик переступил с ноги на ногу и из ранки полилась тоненькая быстрая струйка крови. Она пошла вдоль ноги и затекла за носок.

– Сымай, – повторил Мотя.

– Не сниму, – ответил Керопчик, глядя на Мотю, и глаза его теперь были похожи на две ненавидящие раны.

Мотя наглядно перехватил лезвие финки, так что теперь он освободил его от острия примерно на четыре пальца и, наклонившись, всадил лезвие в другую ногу Керопчика. Керопчик вздрогнул, но опять не сошел с места, и только Чик услышал, как у него скрипнули зубы.

И опять Чик как сквозь сон удивился, что из ноги не идет кровь, и опять Керопчик переступил с ноги на ногу, и струйка крови, еще более обильная, полилась вдоль ноги, извиваясь и выбирая русло между густыми курчавящимися волосками.

– Негодяй, что ты делаешь! – вдруг с улицы раздался чей-то зычный голос, и через секунду в воротах спортплощадки появился высокий человек в военной форме.

Чик успел заметить, что Мотя посмотрел на него, никак не изменившись в лице, его глаза по-прежнему светились покойным, брезгливым холодом. В то же время он заметил, что Керопчик не только не обрадовался этой неожиданной помощи, а с явным раздражением смотрит в его сторону.

Не успел военный пройти и половину расстояния от ворот до того места, где они стояли, как из окна в самом деле выпрыгнул нервный домовладелец и с криком помчался в их сторону.

Военный и домовладелец, сверкавший безумными глазами, почти одновременно подступали к Моте. Военный что-то возмущенно говорил Моте, но голос его полностью заглушался голосом домовладельца.

– Шакал! Гитлер! – кричал он. – Идем милиция! Я свидетель!

Мотя в это время спокойно всовывал нож в боковой карман бушлата.

– Пирячет! Пирячет! – с торжествующим злорадством закричал нервный. – А кировь куда пирятать будешь?!

И он показал на окровавленные ноги Керопчика.

Вдруг Мотя выхватил из кармана, куда он прятал нож, пистолет и с криком: «Ложись!» – выстрелил два раза.

В первое мгновение Чику показалось, что он убил домовладельца и военного, потому что оба они упали как подкошенные, и только через секунду Чик понял, что Мотя стрелял в землю.

Почти сразу после выстрелов раздался истошный голос жены домовладельца, и Чик увидел, что она бежит к ним, рвя на себе волосы и крича, как по покойнику. Чик не понял, выпрыгнула она в окно или влетела через вторые ворота, которые были расположены возле их домика.

Услышав крики жены, тот приподнял голову, издали показывая, что он вполне жив-здоров и только удивляется ее странному поведению.

Увидев, что муж ее жив, жена бросилась к Моте.

– Мамочка, не убивай! Его не жалко – дети жалко! Мамочка, не убивай!

Тут Чику показалось, что Мотя немного растерялся.

– Ладно, ладно, – сказал он, слегка отстраняясь от нее, и, обращаясь к военному, приказал: – Встать!

Рука его, до этого свободно державшая пистолет, отвердела.

Домовладелец, лежавший рядом с военным, сейчас посматривал на него, как бы удивляясь, откуда здесь могло появиться это чужеродное существо.

Военный молча встал.

– Кругом шагом марш! – приказал Мотя, и высокий, сильный на вид военный, посмотрев на Мотю ненавидящими глазами, молча повернулся и, опустив голову, ушел.

«Но ведь у него нет оружия, – подумал Чик, стыдясь за военного и жалея его, – а Мотя может сделать все, что захочет».

– Вставай ты тоже, – обратился Мотя к домовладельцу и, пряча пистолет, брезгливо передразнил: – «Милиция»…

Тот вскочил на ноги и слегка отряхнулся не столько от пыли, сколько показывая, что с недоразумением покончено и вообще оно было незначительным.

– Какой милиция?! – отвечал он Моте. – И гиде милиция?! Зайдем мой дом, гостем будешь, да? Гудаутское вино выпьем, да?

– Пошли, – вдруг сказал Мотя, охватывая всех глазами.

– Спасибо, мамочка! – снова запричитала женщина.

– Цыц! – прикрикнул на нее муж и пригрозил пальцем. – Иди что-нибудь приготовь!

Женщина быстрыми шагами, переходящими в побежку, пошла вперед, а следом двинулись все четверо. Впереди Мотя с хозяином, а чуть позади Керопчик в сатиновых трусиках и в носках, а рядом с ним Чик, оглушенный всем случившимся, с одеждой Керопчика, висящей на онемевшей руке.

И пока они переходили спортплощадку и пока, выйдя на улицу, входили в дом, у ворот домов, расположенных напротив, стояли люди и молча следили за ними. Чик знал, что все они появились, как только раздались выстрелы, во всяком случае, никак не позже. Он также знал, что никто из них не пожалуется в милицию и не расскажет об увиденном.

Чик запомнил выражение лица хозяина, когда он, гостеприимно распахнув дверь, пропускал туда всех и одновременно поглядывал на улицу, как бы говоря ближайшим соседям: «Хочу – зову милицию, хочу – приглашаю в гости. Это мое дело».

Гости прошли по довольно темному коридору, хозяин открыл дверь перед собой, и они вышли на светлую застекленную веранду, где стояло несколько больших бочек, как понял Чик, пустых. На одной из бочек стоял небольшой бочонок, и по влажной втулке было видно, что в нем есть вино.

Хозяин достал висевший на стене резиновый шланг, поставил рядом с маленькой бочкой пятилитровую банку, открыл бочонок, сунул туда конец шланга, второй конец взял в рот и, втягивая щеки, стал высасывать оттуда вино. Вытянув вино, он быстро вынул изо рта конец шланга и сунул его в банку, куда мягко стала стекать розовая «изабелла». На веранде запахло виноградом.

Все это он проделывал с лихорадочной быстротой, то и дело поглядывая на Мотю, словно стараясь убедиться в правильности своих действий. Когда вино стало стекать в банку, он торжествующе посмотрел на Мотю. Теперь он сам был убежден в правильности того, что он делал.

Мотя взглянул на Чика и, кивнув на одну из бочек, сказал:

– Положь…

Чик сбросил одежду Керопчика и освободил онемевшую руку. Он посмотрел на Керопчика, Керопчик посмотрел на Мотю, может быть, ожидая, что тот предложит ему одеться, но Мотя промолчал.

Чик обратил внимание, что на противоположной стене веранды, над уютной тахтой, висел портрет Ломоносова. Точно такой же портрет висел у них в школе, и Чик никак не мог понять, откуда взялся такой портрет в этом доме.

– Красивый мужчина, да, – сказал хозяин, обратив внимание на то, что Чик смотрит на портрет Ломоносова, и как бы объясняя причину появления здесь этого портрета. «Вот уж не сказал бы», – подумал Чик. Круглое лицо Ломоносова под париком никогда не казалось Чику красивым.

Хозяйка внесла большую миску с нарезанными помидорами и огурцами и, поставив ее рядом с вином, вышла.

– Сейчас один-два стаканчика, пока курица будет, – сказал хозяин, разливая вино.

Пили почему-то из поллитровых банок.

Хозяин произнес тост за Мотю. Он говорил, все время повышая голос, и, как догадывался Чик, все больше и больше пьянел от радости, сознавая миновавшую опасность. В конце концов он сказал, что город не так дрожит, когда пролетает «Юнкерс», как дрожит, когда проходит по его улицам Мотя. Держа банку в руке, Мотя слушал его с выражением угрюмой благодарности.

Чик все время думал, как бы ему уйти отсюда, но не знал, как это сделать. Он боялся, что, когда они напьются и уйдут отсюда, ему придется по всему городу нести одежду Керопчика, если Мотя не сменит гнев на милость.

Когда хозяин дошел до «Юнкерса», Мотя попытался его остановить.

– Ладно, – сказал он, приподняв банку и показывая, что тост затянулся, а ему хочется выпить.

– Цыц! – прикрикнул вдруг на него хозяин. – Когда за тебя пьют, ты должен слушать и молчать.

И Мотя в самом деле промолчал.

– Аллаверды к нашему Керопчику! – сказал хозяин, выпив свою банку до конца, и, перевернув ее, показал, как от души до последней капли он выпил.

И Керопчик произнес тост за Мотю, стоя в своих сатиновых трусах, с кровавыми ручейками запекшейся крови на волосатых мускулистых ногах. Он говорил, всем своим видом показывая, что стоит выше личной обиды, может быть, по ошибке нанесенной ему Мотей.

Выпив свою банку, он сделал несколько шагов к бочке, поставил банку и взял из миски ломоть помидора. Когда он шагнул, Чик заметил, что от его ног остаются грязно-кровавые следы. Мотя тоже это заметил.

Чик молча пригубил банку. Хозяин хотел заставить его выпить, но Мотя знаком показал, что Чику пить необязательно.

Выпив свою банку с вином, Мотя тоже взял из миски большой ломоть помидора и кружок огурца, отправил их в рот и, жуя, мотнул головой на ноги Керопчику.

Внимание! Это ознакомительный фрагмент книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента ООО "ЛитРес".

Чтобы пользоваться предварительным просмотром создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Предварительный просмотр:

Урок внеклассного чтения.

8 класс

Ф.Искандер «Возмездие»

Цели урока :

Продолжить знакомство с творчеством Ф.Искандера.
Привлечь внимание учащихся к проблеме соразмерности цели и средств, избираемых для ее достижения.
Совершенствовать навыки сопоставительной характеристики персонажей.
Формировать гуманистическое мировоззрение и нравственные устои лично сти учащихся.

Вступительное слово учителя о целях и задачах урока.
Выступление учащихся с докладами о жизни и творчестве Искандера.
Обсуждение письменных домашних работ учащихся.
Аналитическая работа по тексту.

Подумайте и сравните значения существительных «месть» и «возмездие».

Придумайте словосочетания с данными словами, подберите однокоренные слова.

Месть -намеренное причинение зла с целью отплатить за оскорбление, обиду.

Возмездие - отплата, кара за причиненное, совершенное зло.

Возмездие, кара свыше всегда считались связанными с некими справедливыми, не участвующими в конфликте силами. В современном восприятии слово возмездие все чаще стало связываться со справедливым наказанием, карой, понесенной преступником в соответствии со справедливым законом. В то же время между ними нельзя поставить знак равенства, т.к. наказание подразумевает не только кару, но и воспитание.

Словарная работа.

Выбрать из текста слова, лексическое значение которых является непонятным. Дать им объяснение, используя толковый словарь.

Как вы думаете, возмездие для Чика – это цель или средство?

Как Чик воспринимает Керопчика в начале повествования? Как складывалось его отношение к нему? В какой хронологической последовательности читатель узнает об этом?

Данный композиционный прием называется ретроспекцией.

В какой момент повествования Чик начинает желать возмездия? Насколько серьезно это желание? Найдите в тексте подтверждение своим ответам.

Найдите в тексте описание сцен возмездия.

(Чик желал возмездия потому, что хотел, чтобы обидчик дяди Алихана был наказан. Но в воображении Чика сцены возмездия становятся все менее жестокими.

1 сцена: возмездие направлено на физическое уничтожение обидчика и его друзей.

2 сцена: речь идет об избиении.

3 сцена: возмездие направлено на то, чтобы обидчик тоже испытал унижение.

«Но почему он ему не говорит, за что?..» Почему Чик задается этим вопросом?

(Для Чика важно важно не только, чтобы Мотя отплатил Керопчику. Важно, чтобы Керопчик знал, что это наказание за унижение дяди Алихана)

В какой момент начинаются изменения в отношениях Чика к Керопчику?

(Эпизод, когда Керопчик спрашивает Чика о его брате. Чик вспоминает, что его брат много раз мирно встречался и разговаривал с Керопчиком. Обида, нанесенная Керопчиком брату, перестает казаться Чику важной)

Почему Чику становится «страшно жалко» Керопчика? Чего он стыдился?

(Унижение Керопчика не было для Чика самоцелью. Все обиды, причиненные Керопчиком, не казались важными по сравнению с унижением, которому подвергал его Мотя)

Исследовательское задание .

Дать сравнительную характеристику Моти и Керопчика (письменно).

Алгоритм выполнения задания:

Портретное описание персонажей.
Речевые характеристики.
Поступки героев.
Восприятие сравниваемых персонажей другими героями рассказа (кроме Чика)
Авторские характеристики.

В какой момент Чику показалось, что он понял смысл выражения глаз Моти? В рассказе несколько раз говорится о выражении глаз Моти. Что добавляет эта деталь к пониманию характера и действий Моти?

Как вы понимаете слово презрение?

(Презрение – чувство крайнего неуважения к кому-либо, чему-либо. Может возникать и проявляться в различных ситуациях. Чик понимает, что презрение к людям, к человеческому достоинству является основной чертой его недавнего кумира)

К чему стремится Мотя? Каковы причины его поступков? Что им движет? Какие средства он для этого использует?

(В отличие от Чика, который в рассказе хочет, чтобы Керопчик ответил за унижение других людей, цель Моти – показать всем, что он в городе хозяин)

Работа в группах.

Задание: проследить, как и в силу чего менялось отношение Чика к Моте и Керопчику.

1 группа: отношение к Моте в начале рассказа.

2 группа: отношение к Моте в середине повествования.

3 группа: отношение к Керопчику в начале рассказа.

4 группа: отношение к Керопчику в середине повествования.

В какой момент и почему изменился взгляд Чика на возмездие?

(Ключевой момент: Чик почувствовал себя соучастником действий Моти. Унижение человеческого достоинства с самого начала рассказа вызывает протест Чика. Возмездие, представляющее собой унижение другого человека и издевательство над ним, также вызывает протест Чика)

Вывод.

Цель Чика состояла в том, чтобы обидчик ответил за свои поступки. В представлении Чика возмездие было подходящим средством для достижения этой цели. Но, оказавшись свидетелем и соучастником действий Моти, Чик почувствовал, понял, что для него возмездие как средство неприемлемо, потому что в его основе лежит унижение человеческого достоинства.

Подведение итогов.

Презентация книг писателя.

Название этого рассказа означает то, что мальчику впервые доверили серьёзную работу, которая так важна для становления мужчины.

Для ребенка очень важно помочь родным, не спасовать перед трудностями.

Это Дело для главного героя – увлекательная игра во взрослого, с одной стороны, но, с другой, он прекрасно понимает, что сдаёт важнейший экзамен. Мальчик сильно радуется, хоть и немного волнуется, что ему, вместо отца, нужно отвезти кукурузу на мельницу. Он старается перед отъездом даже есть, как отец.

Легкое дело оказывается для ребенка не так уж просто. Нужно «договориться» с хитрым осликом, который никак не хочет слушаться ребенка. Мешки слишком тяжелы – только смекалка помогает их поднять и укрепить, а в итоге – спасти зерно. Спуск по тропинке, которая «храбро сползает» по склону, совсем не прост. Возвращение по ночному лесу, где мерещится медведь, тоже испытание.

Огромный молчаливый мельник впечатляет ребенка. На свой мысленный вопрос, кем стать, мальчик вдруг решает, что будет таким сильным и ловким, как мельник. Однако профессия его привлекает более необычная – киномеханик. Ночью он даже видит об этом сон.

Справившись со всеми испытаниями, мальчик чувствует огромную любовь ко всему и всем, гордость за себя.

Читать краткое содержание Искандер Первое дело

Человек, даже еще не созревший, становиться сознательным и ответственным только тогда, когда ему впервые поверили и решили доверить что-нибудь хоть немного важное. Именно тогда, как будто что-то щелкает, и человек начинает оправдывать доверие, направленное на него со всей ответственностью за него.

Мальчик этот- веселый и обычный мальчуган, который кК и все дети в его возрасте кроме как просто повеселиться и побаловаться, тайком мечтает, чтобы ему доверили что-нибудь очень важное, и еще лучше – секретное, так как все дети хотят стать побыстрее взрослыми. Это одна из самых глупых мечтаний детства.

Мальчик – был племянником своего дяди. Однажды в один прекрасный и теплый день, дядя решил доверить кое-то достаточно важное своему маленькому племяннику. Нужно было отвезти поклажу с кукурузой на мельницу, которая находилась достаточно далеко. Мальчик, взяв с собой ослика по милой кличке – Арапка, отправился в дорогу, предварительно набросив мешки на спину осла.

В дороге ничего особенного не приключилось, только разве ослик то и дело хотел побаловаться, стараясь идти то быстрее, а то наоборот, медленнее. Всю дорогу ослик менял свой настрой и ход. Мальчик послушно шел за ним, почти не контролируя, ведь умное животное само понимало, когда нужно остановиться, а когда стоит идти все же быстрее. И как в подтверждение на эти слова, он начал идти очень медленно и крайне осторожно по дороге на спуск с крутой горы. Когда мальчик благополучно сделал все, он взамен получил – красную рубаху, так как дядя был очень горд за него.

Картинка или рисунок Первое дело

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Печальный детектив Астафьев
Оперативник на пенсии по инвалидности Леонид Сошнин приходит в редакцию, где практически утвердили к печати его рукопись. Вот только главный редактор Октябрина (светоч местной литературной элиты, сыплющая цитатами известных писателей) в разговоре
Краткое содержание Кентервильское привидение Оскара Уайльда
В этой мистической истории рассказывается о том, как мистер Оутис, американский посланник, приобретает Кентервильский замок, несмотря на предупреждения о том, что в замке живет приведение. В один из июльских вечером он со своей женой